Дж. Гордон Мэлтон "Энциклопедия вампиров"
Вампиры в разных странах

ГРЕЦИЯ И ВАМПИРЫ

Греция является одним из древнейших источников современной легенды о вампире. Древнегреческие записи отмечают существование трех вампироподобных существ — ламии, эмпусаи и мормоликаи. Также, в Греции известен стриг - ведьма-вампир. Стриг произошел от латинского стрикс. который изначально относился к кричащей сове, а позже к ночному летающему демону, который нападал и убивал детей, высасывая их кровь. Ламия была названа в честь Ламии — ливийской королевы. Она была дочерью Белуса и Ливии и, как гласит история, ее полюбил Зевс, царь греческих богов. Гера, жена Зевса, взревновала и похитила всех детей Ламии, отцом которых был Зевс. Ламия удалилась в пещеру и мстила, похищая детей смертных и высасывая их кровь, будучи не в состоянии нанести ответный удар Гере. Она превратилась в ужасное существо. (История мормоликая очень похожа — их называют по имени женщины Мормо, которая съела своих собственных детей.)
Позже ламия стала отождествляться с классом существ, созданных по ее образцу. Это были отвратительные женщины с деформированными змееподобными нижними частями тела. Одна нога была медная, а другая — как у животного, в основном, как у осла, козы или быка. Ламш были известны как демонические существа, которые высасывают кровь у маленьких детей. Однако они обладали способностью превращаться в прекрасных молодых девушек, чтобы нападать и соблазнять молодых мужчин. Много внимания деяниям ламии уделил Филострат в 25 главе четвертой книги «Жизнь Аполлона».
Один из учеников Аполлона по имени Менипп был очарован молодой богатой девушкой, которую впервые встретил как видение. В этом видении ему было сказано, где (окрестности Коринфа) и когда он найдет ее. Молодой человек влюбился и готовился к свадьбе. Когда он рассказал эту историю Аполлону, тот сообщил своему молодому ученику, что за ним охотится змея. Встретив женщину, он сказал Мениппу: «Ты можешь осознать правду того, что я сказал: эта прекрасная невеста — одна из вампиров (эмусия), одно из тех существ, которых мы называем ламии и домовые (мормоликаи). Эти существа влюбляются, они подвержены восторгам Афродиты, — но особенно они ищут плоти человеческой и заманивают с таким восторгом тех, кого потом намереваются испробовать на своем празднике». Несмотря на возражения Meниппа, Аполлон выступил против ламии. Один за другим исчезали ее чары. И, наконец, она признала свои планы и рассказала о своей привычке питаться молодыми и прекрасными телами, потому что «их кровь чиста и сильна». Филострат назвал эту запись «наиболее известной историей об Аполлоне». Апулей в самой первой части «Золотого осла» пересказывает историю встречи с ламией, которая догнала своего убегающего любовника и убила его, проткнув шею мечом, забрала всю кровь а затем отрезала ему голову.
Но вскоре люди потеряли страх перед ламией. Уже в древние времена она просто служила средством устрашения родителями непослушных детей. Однако отзвуки этих поверий живы, и сейчас, если ребенок внезапно умирает, говорят, что ребенок был задушен ламией.
В XV веке ламии были вновь открыты — теперь уже в литературе, когда Анжело Полициано из Флоренции опубликовал поэму «Ламия» (1492). В 1819 году британский поэт Джон Ките написал поэму под тем же названием. Со времени Китса ламии появлялись во многочисленных поэмах, в живописи, скульптуре и музыкальных произведениях. Например, Август Энна написал оперу под названием «Ламия», которая впервые исполнялась в Антверпене, Бельгия, в 1899 году. Поэмы на эту же тему были написаны Эдвардом Макдоуэллом (1888), Артуром Симонсом (1920), Фредериком Зеком (1926), Робертом Грейвсом (1964) и Петером Дэвидсоном (1977). Среди более поздних романов, изображающих ламии, были четыре книги Д. Н. Вильямсона: «Экипаж смерти» (1981), «Школа смерти» (1981), «Ангел смерти» (1982) и «Доктор смерти» (1982) — все они об одном и том же персонаже — ламии Захариас. Недавний роман Тима Пауэра «Акцент ее внимания» (1989) описывал события, происходившие в начале XIX века и Англии. В этом романе с ламией взаимодействовали Китс, лорд Байрон, Джон Полидори, Мэри Годвин и Перси Шелли.

Вриколакос. Ламии, эмпусаи и мормоликаи, хотя и известны тем, что пьют кровь, не были вампирами в том смысле, какой вкладывается в это понятие в Восточной Европе. Это были скорее призрачные существа, нежели ожившие трупы. Древние греки, однако, имели целый класс вновь вернувшихся — вриколакос, — который, впоследствии развился в настоящих вампиров. Термин произошел от старославянского сложного слова «волкодлака», что означало «носящий волчью шкуру». Термин этот возник среди южных славян, от которых, возможно, перешел к грекам. Самое точное описание вновь вернувшихся (существа, которые возвращаются из могилы) в древнегреческой литературе дано в истории, рассказанной флегоном - рабом, получившим свободу во времена римского императора Гардиана.
Филиннон, дочь Демострата и Харито, была замечена входящей в комнату Мачатеса, молодого человека, который оставался в гостевой комнате родителей спустя шесть месяцев после ее смерти. Слуга рассказал родителям, что видел их дочь, но подглядев в щелочку гостевой комнаты, они не смогли установить, с кем проводит время Мачатес. На следующее утро Харито рассказала Мачатесу о смерти дочери. Он сказал, что девушку, побывавшую вчера у него звали Филиннон. Тогда он представил кольцо, которое она дала ему и нагрудную ленту, которую она позабыла. Родители узнали оба предмета — они принадлежали их дочери. Когда девушка вновь вернулась, родители вошли в комнату и увидели свою дочь. Она стала их упрекать за то, что они прервали ее встречу с Мачатесом и сказала, что ей дано только три ночи, которые она может провести с ним. Однако из-за их вмешательства, она снова умрет. И Филиннон вновь стала мертвым телом.
В этот момент на сцену выходит флегои — свидетель. Как официальное лицо, он был призван поддерживать порядок, так как молва о возвращении Филиннон в тот же вечер распространилась по городу. Он провел обследование места ее захоронения и нашел там подарки, которые она унесла после первого посещения Мачатеса, но самого тела не было. Горожане обратились к местному мудрецу, который посоветовал сжечь тело и соблюсти правильные ритуалы очищения, и обряды, задабривающие божеств.
Эта уникальная история о возвращении мертвой содержит некоторые аспекты, проявившиеся в более поздней греческой записи о вриколакосе. Существенный момент — тело неупокоившегося обычно сжигали, ему не рубили голову и не протыкали колом сердце. Однако греческий вернувшийся был еще не вампиром и даже не предметом страха. Он часто возвращался, чтобы завершить незаконченные дела со своим супругом, членами семьи или кем-то иным, близким ему в жизни. В более поздние века появятся истории о более продолжительных визитах и о вриколакосе, который возобновлял свою жизнь в семье. Порой сообщали о том, что вновь вернувшийся отправлялся в места, где его не знали, и вновь обзаводился семьей и детьми.
Одно из самых ранних сообщений о вриколакосе принадлежит французскому ботанику Питтону де Тоурнфорту. Будучи на острове Миконосе в 1700 году, он услышал историю об умершем недавно человеке, который разгуливал по городу и досаждал своими появлениями жителям. После того, как провалились попытки успокоить его способами, не требующими эксгумации, на девятый день после похорон тело было выкопано из могилы, из пего вынули сердце и сожгли. Но проблемы не исчезли. Однажды приезжий из Албании предположил, что решение проблемы в том, чтобы в могилу воткнуть «христианские» мечи, так как считалось, что острый предмет, воткнутый в могилу не дает вампиру подняться. Албанец доказывал, что если меч будет в форме креста, он не даст дьяволу выйти из тела (многие верили, что тело оживляется дьяволом или злобным духом). Он предложил использовать турецкие мечи. Это не помогло. И, в конце концов, 1 января 1701 года, тело было предано огню.
Греция дала миру первого современного писателя о вампирах Леона Алласси (известного как Лео Аллатий). В 1645 году он написал «De Graecorum hodie quorundani» — книгу о верованиях греческого народа, где очень подробно описан вриколакос. В начале XX века Сатберт Лоусон провел много времени, изучая вриколакоса в греческом фольклоре. В развитии этого образа он выделил три стадии, начиная с той, что возникла в дохристианские времена и представлена в записях Флегона. В этой версии возвращение происходило по божественному желанию для определенной цели. Также в древнегреческих текстах Лоусон обнаружил иное объяснение: возвращение есть наказание за человеческие грехи. У Еврипида и Эсхила Лоусон отметил примеры, когда люди подвергались проклятию, обрекающему их на нетленное тело, означающему, что в смерти этот индивидуум не найдет себе места среди тех, кто стоит по ту сторону могилы. Таким образом, древнегреческие писатели подпитывали концепцию «неупокоившегося».
Лоусон отметил три обстоятельства, которые предрасполагают отдельную личность к тому, что она станет вриколакосом. Первое, это может быть проклятие родителя или кого-то, перед кем этот человек провинился, например, такое, какое было наложено Эдипом на своего непочтительного сына. Эдип призвал Тартар (царство мертвых) отказаться принять его сына и изгнать его из места вечного покоя. Второе, кто-то может стать неупокоившимся в результате злобного или бесчестного поступка, в особенности, направленного против своей семьи, например, убийства родственника или адюльтер с невесткой или зятем. Третье, умерший может стать неупокоившимся, если он погиб насильственной смертью или же если его не похоронили.
Популярная вера во вриколакоса была внесена в доктрину греческой православной церкви, когда она стала господствующей силой в греческой религиозной жизни в первом тысячелетии нашей эры. Церковь развила учение об усопших, чьи тела остаются неразложившимися, и о вновь вернувшихся, которые воскресли и вернулись к жизни. Относительно первых церковь учила, что проклятие может предотвратить естественный распад тела, что, в свою очередь, становится барьером для развития души. Однако проклятия, произнесенные родителями или кем-то иным, становятся второстепенными по сравнению с проклятием, произнесенным церковью в акте отлучения (особенно, когда церковь отказывает жертве в спасительных причастиях). Истории о проклятых мертвых, чьи тела не распадались, постепенно стали основой веры в то, что отлучение имеет физические результаты. Сообщения об изменениях в телах отлученных, с которых это отлучение было потом снято, прибавили живописности к церковным писаниям.
Когда дело дошло до вриколакоса, церковь, казалось, просто была в замешательстве. Но в итоге ей пришлось иметь дело с тем, что, как полагали даже в древние времена, было иллюзией. Изначально, церковь объяснила это вмешательством дьявола в воображение людей, что заставляло их верить в возвращение мертвого. Однако перед лицом про| должающихся сообщений, церковь развила на сей раз теорию о том, что дьявол вселялся в тело мертвого и заставлял его двигаться. Но чаще всего такие случаи связывались с деятельностью медиумов, таким же образом, как это было в библейской истории о женщине из Эндора (I Самуил 28).
Таким образом, когда церковь стала доминировать в греческой религиозной жизни, она ввела догму, согласно которой, мертвые могут стать вриколакосами, если они умерли в отлучении, если они были похоронены без надлежащих похоронных обрядов или если они умерли насильственной смертью. Кроме того, появились еще два условия: это мог быть либо мертворожденный ребенок, либо тот, кто родился в один из великих церковных праздников. Таким образом, ранние греческие представления о вриколакосе, как о том, кто умер под проклятием семьи или в большом грехе, расширились. Христианизация славянских и балканских народов активно началась в конце первого христианского тысячелетия и достигла впечатляющих результатов в I—XII века. Когда восточная православная церковь стала господствовать в России, Румынии, Венгрии и среди южных славян, верования этих народов перешли в Грецию и еще явственней изменили понятие вновь вернувшегося, трансформировав его в истинного вампира. Закрепилось и представление об оборотне. Само слово «вриколакос» имеет славянские корни; оно произошло от старославянского названия, относящегося к волчьей шкуре. В Греции оно обозначало воскресшее тело. Некоторые славянские народы верили, что оборотень становится вампиром после смерти. Лоусон доказывал, что этот славянский термин изначально относился к оборотню, но постепенно стал употребляться для обозначения вновь вернувшегося, или вампира.
Кроме определения греки приняли и славянскую точку зрения о возножной злой природе вампира. Древнегреческий вновь вернувшийся был no своей сути не опасен — он возвращался для того, чтобы завершить незаконченные семейные дела. Иногда он совершал акт мести, но обычно гот, который считался вполне логичным. Он не был склонен к беспорядочному насилию. Таким образом, греки впервые у славян переняли идею, что некоторые возвращающиеся были особенно безжалостны. Постепенно злобная природа вампира стала доминировать в греческом восприятии вриколакоса. Она была сконцентрирована на его жажде крови и проявлялась в буйном нраве. Славянский вампир также обычно возвращался, чтобы нести насилие самым близким ему людям. Популярной формой проклятия врага была фраза: «Чтобы тебя земля не приняла» или «Чтобы земля отвергла тебя». Как результат, ожидалось, что проклятое лицо вернется в виде вампира и принесет опустошение своим близким и родным.

Каликантазарос. Это другой тип вампира, существовавшего в Греции, Каликантазарос был особенным вампиром. Его в подробностях описывал Лео Аллатий в трактате 1645 года «De Graecorum hodie quoriindam». Каликантазарос имел отношение к чрезвычайной святости, приписываемой христианским святым дням в рождественское время. Дети, рожденные в течение недели между Рождеством' и Новым годом (или Богоявлением Двенадцатой Ночи — вечером, когда три Волхва прибыли и Вифлеем, чтобы преподнести дары младенцу Христу), считаются несчастливыми. Их описывали как разрушителей празднеств и верили, что после смерти они станут вампирами.
Каликантазарос был примечателен среди вампиров тем, что его деятельность была ограничена днем Рождества и неделей или 12 днями после него. В течение оставшегося времени года он путешествовал в каком-то гуманном нижнем мире. Его можно было отличить по какомуто маниакальному поведению или длинным когтям. Он хватал люден когтями и разрывал их на куски. Сообщения о каликантазаросе по части его внешности широко варьировались.
Каликантазарос оказывал влияние на повседневную жизнь. Как на каждого человека, рожденного в запрещенный период, на пего смотрели с долей враждебности. Родители опасались, что такие дети разовьют вампирические фантазии по мере взросления и причинят вред своим братьям и сестрам.

Современный литературный вампир. Таким образом было развито греческое понятие о вампире, которое все еще жило в то время, когда британские, французские и немецкие писатели начали осваивать тему вампира в поэзии, рассказах и сценических постановках. Когда начала развиваться вампиричсская литература, ранние писатели установили связь между Грецией и вампиром. Гете, например, сделал Грецию местом действия своей поэмы «Коринфская невеста». Затем Джон Китс обратился к древнегреческим источникам, работая над поэмой «Ламия» («Колдунья», 1819). И Джон Полидори многое из происходящего в «Вампире» (1819) перенес в Грецию.
В XIX и XX веках многие наблюдатели подтвердили, что вера во вриколакоса все еще жива в сельской Греции. В 1835 году Вильям Мартин Лик в своей книге «Путешествия по северной Греции» передал несколько записей об обхождении с телами, которые, как считалось, были вриколакосами. Даже в 60-е годы нашего века Г. Ф. Эбботт, Ричард Блум, Ева Блум и другие не испытывали проблем при сборе свидетельств греков, которые имели встречи с вриколакосом. Лоусон упомянул, а Эбботт и чета Блумов подтвердили, что среди греков ходит множество историй, в которых причиной возникновения вриколакоса назывались животные, например, кошки, которые перепрыгивали через тело в период между смертью и погребением. Эббот рассказал историю о теле подозреваемого вриколакоса, которое ошпарили кипятком, а не сожгли.
Греция является одним из старейших центров знаний о вампире. Понятие вампира, пройдя сложный процесс развития, и сегодня имеет большое значение, продолжая быть источником понимания популярности мифа о вампире. Кроме того, Греция внесла значительный вклад в развивающийся образ современного вампира художественной литературы.